XXI век: Новая фармацевтическая реальность
Ситуация IV. Фармация обрела женское лицо (ч. 2)
Гандель Виктор Генрихович
Член–корр. Международной академии интеграции науки и бизнеса (МАИНБ), к.фарм.н.
Продолжение, начало в МА №3/18
Философский вопрос: что означало быть мужчиной или женщиной в разные времена? Как и почему происходит воспроизводство социального порядка, основанного на социально–гендерном неравенстве? Как проявление этого неравенства изменяется в разные эпохи, от одной культуры к другой, от одной профессии к другой? Верно ли, что у мужчин мировосприятие главным образом технико-технологическое, а у женщин — скорее чувственно–эмоциональное? Являются ли медицина и фармация естественными "полянами" реализации их природных и социальных возможностей или существуют еще какие-либо подходящие сферы приложениях женского труда и талантов? На непростые вопросы и ответы непростые. Попробуем, однако.
Первая волна, феминизм XIX в., был "феминизмом равенства". Он поставил вопрос о равном доступе женщин к труду и образованию, высокой зарплате и профессиональной самореализации. Век спустя, в 1960–е гг., когда равенство прав обоих полов было юридически закреплено во многих странах, встал вопрос о равенстве возможностей их реализации. Обновленный феминизм XX в. стал именоваться «феминизмом различий». Женщины потребовали во имя действительного равенства признать отличие их социального опыта от опыта мужского, добиться реальных действий, учитывающих особенности их пола и обеспечивающих объективную оценку жизненных возможностей[1].
Революция феминизма во многом была связана с достижениями в области контрацепции — появлением гормональных таблеток. Впервые вопросы "рожать или не рожать", от кого рожать, когда рожать, зачем рожать, сколько рожать и пр. женщина могла решать самостоятельно. Наступила эра "желанных детей", что самым благоприятным образом сказалось на устойчивости женской психики и ощущении личного счастья. Появился даже научный термин — планирование беременности.
Цивилизационный опыт женщин обустраивать, хранить и реализовывать бытовые предпочтения в интересах, прежде всего, семьи — детей, мужа, родителей, близких и пр., на первый взгляд, контрастирует с предпочтениями противоположного пола захватывать, утверждать (включая самоутверждение), командовать, лидировать и пр. Однако концептуальный анализ показывает, что эти природные генетические навыки дополняют друг друга, образуя комплекс естественных и приобретенных компетенций с целью движения гомо сапиенс (человека в человеческой цивилизации) в направлении развития и совершенствования как его самого, так и окружающего пространства (мира).
Подобные мысли изложены в известном труде немецкого мыслителя Фридриха Энгельса, "Происхождение семьи, частной собственности и государства", посвященном проблемам эволюции семейно–брачных отношений, становления частной собственности, общественных классов и государства. Предложенный Энгельсом подход позволяет понять, как мужской и женский труд и менталитет создают и используют ценности окружающего нас мира в интересах всех людей.
Фармация здесь не составляет исключения: она как древнейший сплав науки, практики и, если хотите, духовности занимает исключительное положение в развитии мировой цивилизации, поскольку оберегает здоровье человека как ее субъекта, так и творца, не позволяя угаснуть человеческой жизни и сохраняя ее дееспособность.
Прежде чем вторгнуться в мир женских и мужских занятий, необходимо проанализировать, существуют ли различия или особенности в характере и качестве женского и мужского труда на ниве фармации, а если существуют, то почему женщины постепенно вытесняют (замещают) сильную половину человечества в этой уникальной области антропогенной деятельности, представленной следующими основными направлениями:
- R&D — фармацевтический дизайн (НИОКР);
- промышленная фармация — массовое (серийное) производство лекарственных средств;
- оптово–розничная фармация — логистика, дистрибуция, реализация;
- академическая (научно–педагогическая) фармация.
Предлагаю коллегам совершить краткий ознакомительный экскурс по представленным ипостасям.
R&D— фармацевтический дизайн
Это система процессов создания лекарственных средств, где оптимум терапевтической эффективности сочетается с минимумом побочных, неблагоприятных эффектов. Используя научную терминологию — это поиск источника возникновения и реализации терапевтического воздействия на детерминированный патологический процесс в конкретных биолого–анатомо–физиологических и антропологических живых системах (организме человека с учетом его функционального состояния: пола, возраста, массы тела, национальности, расы и пр., а также организме животных).
Дизайн — основа основ фармацевтического дела: без него все последующие позиции лишены смысла. В широком понимании — это не только создание лекарственных препаратов, но и конструирование научно–педагогического фармацевтического процесса, организация патентной работы (фармацевтического патентоведения, весьма специфического), нормотворчество в сфере оборота лекарственных средств и пр.
Функция лекарственного дизайна — поиск новых молекул, модификация существующих, обнаружение дополнительных или новых эффектов уже известных молекул, прогнозирование отдаленных последствий фармакотерапии, поиск эффективных инструментов такого прогнозирования и пр.
Подразделения дизайна — святая святых фармацевтических компаний, материальная основа могущества фармацевтического бизнеса, его гордость и головная боль. Это самая высокооплачиваемая работа, если не считать доходы фармацевтических "воротил" — заоблачные, часто закрытые, мало предсказуемые и слабо контролируемые. Это "неоспоримая" прерогатива мужского пола, стройные ряды которого иногда "прореживаются" дамами, исследовательский талант которых не удается обуздать никакими ограничениями. Более того, такие представительницы, завоевав авторитет на международном рынке, пользуются заслуженным доверием бизнеса и являются лакомой «мишенью» хедхантеров, плетущих свои «завлекательные» сети по всему миру. Их имена не всегда появляются в публичном пространстве и часто малоизвестны.
Лично мне знакома лишь одна из них — наша с вами соотечественница, лауреат Государственной премии СССР, ст. научный сотрудник НИИ фармакологии им. В.В. Закусова Наталия Валентиновна Каверина (дочь писателя Вениамина Каверина, лауреата Сталинской премии, автора известного романа "Два капитана"), создавшая в 1971 г. препарат с химической структурой 2–Карбэтоксиамино–10–(3–морфолинопропионил)–фенотиазина гидрохлорид (C22H25N304S • НС1), избирательно блокирующий натриевые каналы. Побочных эффектов у него было немного, зато с желудочковыми тахикардиями и экстрасистолиями он справлялся значительно лучше своих предшественников. Испытания его эффективности проводились в Кардиологическом научном центре РАМН СССР под руководством проф. Л.В. Розенштрауха, после чего препарат был внедрен в клиническую практику под названием этмозин.
Позднее появился еще один препарат этого класса — этацизин, не менее эффективный и безопасный. Врачи и пациенты до сих пор отмечают терапевтические достоинства указанных лекарственных средств, что свидетельствует о глубокой проработке вопроса по программе дизайна того времени.
В 1976 г. американский химический гигант Du Pont, учитывая высокую эффективность этмозина, приобрел у СССР лицензию (что до сих пор редкость!) и наладил его производство и продажу в США под брендом морицизин (морацизин), совпадающим с его МНН. В середине 80-х гг. он был назван наиболее эффективным и доступным препаратом в США и Европе.
Фармацевтический дизайн в СССР осуществлялся в профильных НИИ, фармацевтических институтах и факультетах, НИИ академий наук союзных республик, на кафедрах вузов министерства высшего и среднего профобразования, в заводских лабораториях, отдельными энтузиастами. Точное число причастных специалистов установить трудно, поскольку ЦСУ, а позднее Госкомстат страны не ставили такой задачи.
Экспертно, используя Сitation index (индекс цитирования), другие доступные справочные источники, можно предположить, что в НИОКР СССР было занято примерно 1,5 тыс. специалистов с фармацевтическим образованием, из них не менее 75% составляли женщины. Мужчины, как правило, руководили кафедрами, лабораториями, отделами, институтами, направлениями исследований; в «поле» их было меньшинство.
Именно в эти годы были созданы десятки оригинальных препаратов, некоторые из которых дошли до наших дней благодаря своей подтвержденной эффективности. Около 20 из них было синтезировано в Институте органического синтеза АН Латвийской ССР, на который приходилась четверть всех инновационных разработок в стране. Под руководством выдающихся химиков-синтетиков Соломона Гиллера, Иварса Калниньша, Яниса Полиса были созданы небезызвестный кардиопротектор милдронат (мельдоний), иммуномодулятор леакадин, диссоциатив нерамексан, противоопухолевое гетероциклическое соединение фторафур, производные наркотического анальгетика фентанила, антигистаминный препарат фенкарол, антивирусное средство римантадин.
Их титульными авторами были химики–мужчины, а вот соавторами–исполнителями экспериментальных и клинических исследований, а также лабораторных и опытных наработок, промышленных партий, стали главным образом представительницы прекрасного пола, в т.ч. фармацевты и провизоры.
Те же гендерные пропорции можно проследить, анализируя деятельность советской школы антибиотикотерапии, возглавлявшейся академиком РАМН Сергеем Навашиным, учеником легендарной Зинаиды Виссарионовны Ермольевой, создательницы советского пенициллина. Разработкой препаратов–антибиотиков в стране занималось несколько научных коллективов, подавляющее число сотрудников которых составляли женщины. При этом производство антибиотиков базировалось на штаммах микроорганизмов–продуцентов отечественной селекции, где небезопасный женский труд превалировал безраздельно. Отечественный дизайн препаратов–антибиотиков позволил создать целую гамму высокоэффективных и малотоксичных препаратов, в особенности полусинтетических пенициллинов.
FDA принципиально не замечала советских разработок, считая их незначительными, неконкурентными и не соответствующими западным стандартам, регламентам и протоколам.
После распада СССР научно-инновационный фармацевтический потенциал страны практически перестал существовать (угас) из-за отсутствия финансирования, эмиграции, банкротств многих фармацевтических школ — НИИ, вузов, предприятий с развитыми центральными заводскими лабораториями и пр.
Интересно, что в этот период число женщин — руководителей, участниц и исполнителей фармацевтических разработок, возросло благодаря исходу мужского пола из фармации в поисках более быстрых и доступных источников существования, в основном челночной торговли и банальной перепродажи всего и вся. Полагаю, что дамы оказались устойчивее: они в большинстве своем не покинули рабочие места, пытаясь сохранить работу, семьи, фармацевтическое достоинство даже в условиях задержек и невыплат зарплат, ухудшения условий труда, унижений и пр.
Зато сегодня мы можем констатировать обвальную "репатриацию" сильного пола в "фармацевтику": это "солидные" мужчины в "полном расцвете сил", заботящиеся о внешности, привлечении иностранных инвесторов, предпочитающие импортные косметику, продукты питания и лекарственные средства, зарубежные научные и рекреационные площадки, вкусные и обильные обеды в рабочее время и пр.
Не все такие, конечно, но многие. Думаю, они легко узнают себя сами. Это именно они, имитируя фармацевтическую деятельность, провоцируют картельные соглашения, нарушают Федеральный закон №44–ФЗ, постановления Правительства РФ №929 от 17.10.13 и №1380 от 15.11.17, другие законодательные документы, копируя "достижения" БФФ по опустошению карманов потребителей, страховых компаний, муниципальных, региональных и федеральных бюджетов, финансовых институтов. Их легко определить по "лекарственному" новоязу, где ключевыми "терминами" являются "фармацевтика", "маржа", "профит", "лям" (миллион), "бабло", "тендернуть" и пр.
А что, разве женщины не участвуют в таких сделках? Еще как участвуют, они никогда не считали себя глупее мужчин, только их в этом деле в разы меньше: совесть, вера и преданность профессии не позволяют — они у прекрасного пола и развиты прекраснее.
Сегодня отечественный фармацевтический дизайн переживает "эпоху" некоего "ренессанса": есть желание развернуть поиск новых молекул, сложилась подходящая инфраструктура, появились центры концентрации соответствующих идей, есть даже финансирование, в котором государство вполне искренне, но не вполне профессионально, принимает посильное участие, имеются конкуренты в лице пришедших на российский рынок зарубежных варягов, есть, наконец, общество, ради которого следовало бы все это делать…
Посмотрим, чем это закончится (или продолжится): качество современного высшего образования, в т.ч. фармацевтического, научный инновационный и венчурный менеджмент, соответствующая государственная социальная политика в области здравоохранения, поддержки фундаментальной науки, защиты частной и интеллектуальной собственности, международное профессиональное фармацевтическое сотрудничество, состояние и развитие экономики в условиях жесткой глобальной конкуренции и санкций — все это в значительной мере определит конечный (промежуточный) результат.
Пока о прорыве говорить не приходится: много ресурсов уходит на импортозамещение, "локализаторы" не торопятся делиться технологиями, интеллектуальный и профессиональный уровень "дизайнеров" оставляет желать лучшего, стремление заработать "по–быстрому" нередко связывает руки лицам, принимающим решение, и т.д. и т.п. Главное здесь — добиться мирового признания разработки: в России с ее 146–миллионным населением окупить понесенные затраты непросто.
Что касается наших коллег–фармацевтов в программах дизайна R&D Большой финфармы (БФФ), то сведения о них можно почерпнуть в таких известных международных справочниках, как американский Moody's Industrial Manual или британский Stock Exchange Official Yearbook, где приведена информация, позволяющая установить персональный состав руководящих органов, число занятых сотрудников, их основные должностии др.
------
Источник: